Значение интертекстуальности и формы ее реализации в тексте
Значение интертекстуальности и формы ее реализации в тексте
Автор: Теплинская Елена Сергеевна
МБОУ "Лицей № 4", г. Краснодар
Термин «интертекстуальность» был введен Кристевой (в 1967) на основе анализа концепции «полифонического романа» М.М.Бахтина, зафиксировавшего феномен диалога текста с текстами (и жанрами), предшествующими и параллельными ему во времени. В постмодернистской системе отсчета взаимодействие текста со знаковым фоном выступает в качестве фундаментального условия смыслообразования: «всякое слово (текст) есть... пересечение других слов (текстов)», «диалог различных видов письма — письма самого писателя, письма получателя (или персонажа) и, наконец, письма, образованного нынешним или предшествующим культурным контекстом».
По оценке Р.Барта, «основу текста составляет... его выход в другие тексты, другие коды, другие знаки», и, собственно, текст — как в процессе письма, так и в процессе чтения — «есть воплощение множества других текстов, бесконечных или, точнее, утраченных (утративших следы собственного происхождения) кодов». Таким образом, «каждый текст является интертекстом; другие тексты присутствуют в нем на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах: тексты предшествующей культуры и тексты окружающей культуры.
Каждый текст представляет собою новую ткань, сотканную из старых цитат. Обрывки старых культурных кодов, формул, ритмических структур, фрагменты социальных идиом и т.д. — все они поглощены текстом и перемешаны в нем, поскольку всегда до текста и вокруг него существует язык» Смысл возникает именно и только как результат связывания между собой этих семантических векторов, выводящих в широкий культурный контекст, выступающий по отношению к любому тексту как внешняя семиотическая среда. Это дает основание для оценки постмодернистского стиля мышления как ‘цитатного мышления’, а постмодернистских текстов — как ‘цитатной литературы’ (Б.Морриссетт).
Феномен цитирования становится основополагающим для постмодернистской трактовки текстуальности.
Специфицируя механизм «межтекстовых отношений», Эко вводит понятие «интертекстуального диалога», который определяется как «феномен, при котором в данном тексте эхом отзываются предшествующие тексты». Р.Барт определяет текст как «эхокамеру», создающую стереофонию из внешних отзвуков. Важнейшим моментом подобного синтетизма является имманентная интериоризация текстом внешнего. По формулировке Деррида, в той мере, «в какой уже имеет место текст», имеет место и «сетка текстуальных отсылок к другим текстам», т.е. смысл «всегда уже выносит себя вовне себя». Несмотря на расхожую фразу о том, что символом культуры постмодерна становятся кавычки, постмодернизм основан на презумпции отказа от жестко фиксированных границ между имманентным (внутренним) и заимствованным (внешним). В отличие от предшествующей традиции, постмодерн ориентирован на подразумевающиеся (графически не заданные) кавычки: «текст... образуется из анонимных, неуловимых и вместе с тем уже читанных цитат — из цитат без кавычек». Само их узнавание — процедура, требующая определенной культурной компетенции: цитата «будет понята лишь в том случае, если зритель догадывается о существовании кое-где кавычек. Отсутствующие в типографском смысле кавычки могут быть обнаружены лишь благодаря «внетекстовому знанию».
Постмодернистская литература в связи с этим оценивается Джеймисоном как «паралитература, в рамках которой материал более не цитируется... но вводится в саму... субстанцию текста». Текст, собственно, и представляет собой игру смысла, осуществляющуюся посредством игры цитатами и игры цитат: как пишет У.Эко, «цитаты... заигрывают с интертекстуальностью». Подобный текст с подвижной игровой (‘карнавальной’) структурой, по словам Ю.Кристевой, «реализуется внутри языка. Именно с этого момента... встает проблема интертекстуальности». Цитата, таким образом, не выступает в качестве инородного по отношению к якобы наличному материковому тексту включения, но, напротив, исходно инородный текст (‘внешнее’) становится имманентным компонентом (‘внутренним’) данного текста.
Постмодернистское прочтение текста «сплошь соткано из цитат, отсылок, отзвуков; все это языки культуры... старые и новые, которые проходят сквозь текст и создают мощную стереофонию», игра цитат фактически является игрой культурных ‘языков’, в которой «ни один язык не имеет преимущества перед другим» (Р. Барт).
Таким образом, в постмодернистской парадигме под цитатой понимается не только вкрапление текстов друг в друга, но и потоки кодов, жанровые связи, тонкие парафразы, ассоциативные отсылки, едва уловимые аллюзии и многие другие.
Соответственно, согласно предложенной Ж. Женеттом классификации типов взаимодействия текстов, могут быть выделены:
1) собственно итертекстуальность как соприсутствие в одном тексте двух и более различных текстов (цитата, плагиат, аллюзия и др.);
2) паратекстуальность как отношение текста к своей части (эпиграфу, заглавию, вставкой новелле);
3) метатекстуальность как соотношение текста со своими предтекстами;
4) гипертекстуальность как пародийное соотношение текста с профанируемыми им иными текстами;
5) архитекстуальность как жанровые связи текстов.
Из вышеперечисленных типов нас интересуют в первую очередь реминисценции и аллюзии, поскольку они входят в терминологическое поле нашей работы. В то же время существуют разные трактовки данных понятий. Согласно «Теории литературы» В.Хализева, «реминисценцией обозначаются присутствующие в художественных текстах «отсылки» к предшествующим литературным фактам; отдельным произведениям или их группам, напоминания о них. Реминисценции, говоря иначе, — это образы литературы в литературе».
В то же время любые интертекстуальные ссылки способны к выполнению различных функций из классической модели функций языка, предложенной в 1960г. Р. Якобсоном.
- Экспрессивная функция интертекста проявляется в той мере, в какой автор текста посредством интертекстуальных ссылок сообщает о своих культурно-семиотических ориентирах, а в ряде случаев и о прагматических установках: тексты и авторы, на которых осуществляются ссылки, могут быть престижными, модными, одиозными и т.д. Подбор цитат, характер аллюзий – все это в значительной мере является (иногда невольно) немаловажным элементом самовыражения автора.
- Апеллятивная функция интертекста проявляется в том, что отсылки к каким-либо текстам в составе данного текста могут быть ориентированы на совершенно конкретного адресата – того, кто в состоянии интертекстуальную ссылку опознать, а в идеале и оценить выбор конкретной ссылки и адекватно понять стоящую за ней интенцию. В некоторых случаях интертекстуальные ссылки фактически выступают в роли обращений, призванных привлечь внимание определенной части читательской аудитории.
- Реально в случае межтекстового взаимодействия апеллятивную функцию часто оказывается трудно отделить от фатической (контактоустанавливающей): они сливаются в единую опознавательную функцию установления между автором и адресатом отношений «свой/чужой»: обмен интертекстами при общении и выяснение способности коммуникантов их адекватно распознавать позволяет установить общность как минимум их семиотической (а возможно и культурной) памяти или даже их идеологических и политических позиций и эстетических пристрастий. Такого рода настройка на семиотическую общность с помощью интертекста может осуществляться с большой степенью точности (нечто вроде «Свой – это тот, кто читал роман X и мемуары Y-a»).
- Следующей функцией интертекста является поэтическая, во многих случаях предстающая как развлекательная: опознание интертекстуальных ссылок предстает как увлекательная игра, своего рода разгадывание кроссворда, сложность которого может варьировать в очень широких пределах – от безошибочного опознания цитаты из культового фильма.
- Интертекст, несомненно, может выполнять референтивную функцию передачи информации о внешнем мире: это происходит постольку, поскольку отсылка к иному, чем данный, тексту потенциально влечет активизацию той информации, которая содержится в этом «внешнем» тексте (претексте). Интертекстуальные ссылки могут, помимо прочего, стилистически «возвышать» или, наоборот, снижать содержащий их текст.
Метатекстовая функция: для читателя, опознавшего некоторый фрагмент текста как ссылку на другой текст (очевидно, что такого опознания может и не произойти), всегда существует альтернатива: либо продолжать чтение, считая, что этот фрагмент ничем не отличается от других фрагментов данного текста и является органичной частью его строения, либо – для более глубокого понимания данного текста – обратиться к некоторому тексту-источнику, благодаря которому опознанный фрагмент в системе читаемого текста выступает как смещенный.
Таким образом, интертекстуальное отношение представляет собой одновременно и конструкцию «текст в тексте», и конструкцию «текст о тексте». Для субъекта восприятия текста это предполагает обязательную и исчерпывающую подключенность к мировой культуре, знакомство с различными (как в предметном, так и в этнонациональном смысле) традициями, что должно обеспечить читателю так называемую «интертекстуальную компетенцию», позволяющую ему узнавать цитаты не только в смысле формальной констатации их наличия, но и в смысле содержательной их идентификации. Для формирования ассоциаций, без которых тот или иной текст не может быть означен, может понадобиться актуализация любого (самого неожиданного) набора культурных кодов: «мы имеем дело с текстами, которые включают в себя цитаты из других текстов, и знание о предшествующих текстах является необходимым условием для восприятия нового текста», т.е. потенциальный читатель должен быть носителем своего рода «интертекстуальной энциклопедии» (Эко).
Таким образом, интертекстуальность формирует сложный механизм перевода внетекстовой реальности в текст, отражающий модель мира-хаоса и позволяющий читателю принять участие в авторском моделировании сюжета, что становится особой стратегией построения текста в современной литературе.
